Деревенские девчонки - Эдна О`Брайен

– Ну что ж, отлично. Ты грязная маленькая… – сказал мой отец, выходя вперёд. Он пытался найти достаточно мерзкое слово, которое охарактеризовало бы меня. И занёс над головой руку, словно собираясь ударить меня.

– Я ненавижу тебя, – неожиданно для себя самой страстно произнесла я.

– Ты маленькая вонючая крыса, – ответил он и со всего размаху ударил меня. Я упала на пол и ударилась головой об угол горки с посудой, стоящие в ней чашки задрожали. Щека, на которую пришёлся удар, загорелась.

Мистер Бреннан бросился через комнату, на ходу засучивая рукава.

– Оставьте её в покое, – сказал он, но мой отец был готов снова ударить меня.

– Не трогайте её, – крикнул мистер Бреннан, пытаясь оттолкнуть отца. Я поднялась с пола и прижалась к Марте.

– Я сделаю с ней всё, что пожелаю, – угрожающе заявил мой отец. Его разбирала ярость, и я видела, как поблёскивают его зубные протезы. Он попытался схватить меня за руку, но мистер Бреннан обхватил его за плечи и потащил к двери.

– Убирайтесь к дьяволу, – бросил он отцу.

– Вы не можете так обойтись со мной, – запротестовал мой отец.

– Ещё как могу! – мистер Бреннан схватил коричневую шляпу моего отца и нахлобучил ему на голову.

– Говорю же, я не позволю вам! – снова сказал отец, но мистер Бреннан вытолкал его из комнаты и захлопнул дверь у него перед носом. Он буйствовал и ругался в прихожей, ломился к нам, пока мистер Бреннан не закрыл дверь на ключ.

– Идите домой, Брэди, – сказал мистер Бреннан, и через несколько секунд мы услышали, как за ним захлопнулась наружная дверь. Разумеется, я заплакала, а Марта и Бэйба выглядели бледными и испуганными.

Возвращение домой, которого мы так страшились, было исчерпано. Вместо того чтобы пролиться грозой на нас и на ту ужасную вещь, которую мы сделали, всё разрешилось сценой между мистером Бреннаном и моим отцом. Я знала, что мистер Бреннан всегда терпеть не мог моего отца.

– Садитесь же, – сказал мистер Бреннан, обращаясь ко мне и Бэйбе. Мы сели на диван и умоляюще посмотрели на Марту.

– Мамуля, а как насчёт чая? – обратился к ней мистер Бреннан, и она неуверенно улыбнулась. По крайней мере он не потерял разум.

– Здравствуйте, я ведь даже не успела с вами поздороваться, – сказала она, проходя мимо меня. Бэйбу она потрепала по голове.

– Ну, что ж, – сказал мистер Бреннан, когда она вышла из комнаты.

– Мы не могли жить там, мы ненавидим монастырь, мы любим дом, – выпалила я. Бэйба не произнесла ни слова с того самого момента, как мы вошли в комнату. Она сидела, опустив голову и сложив руки, как для молитвы. Было ясно, что толку от неё немного.

– Извините нас, но мы ненавидим монастырь, – снова сказала я и повторила, – нам нравится здесь.

Он улыбнулся едва заметной улыбкой и покачал головой. Он явно был тронут. Каким-то образом вероятность того, что мы проделали всё это из-за чувства одиночества, была ясна и понятна ему.

– Но почему вы ничего мне не сказали? – спросил он, и я как раз обдумывала ответ, когда зазвонил телефон. Его срочно вызывали к умиравшей свиноматке, а мы остались пить чай и беседовать с Мартой.

Поздно вечером того же дня я сидела на диване в передней комнате, когда мистер Бреннан вернулся. Он зашёл поговорить со мной. Уже смеркалось, В окно проникал последний свет вечерней зари, а запах гиацинтов заполнил всю комнату.

– Диклэн хорошо идёт в школе, – сказал он. Я совершенно точно знала, что он имеет в виду.

– Простите меня, мистер Бреннан. Я очень виновата.

– Понимаешь, Кэтлин, мне очень жаль. Ты тоже хорошо училась в школе и смогла бы пойти далеко. Зачем же ты разрушила своё будущее? – говоря всё это, он держал меня за руку.

– Не спрашивайте меня, – сказала я.

– Я знаю, почему, – произнёс он про себя. Его голос был спокойным, а его рука тёплой и мягкой, Он был хорошим и мягким человеком.

– Бедная Кэтлин, ты всегда была орудием в руках Бэйбы.

– Но я люблю Бэйбу, мистер Бреннан. Она большая проказница, но она не хотела причинить никому вреда.

Это была истинная правда.

– Ах, если бы можно было выбирать собственных детей, – горько произнёс он. У меня встал комок в горле, мне сразу стало ясно всё, что он пытался объяснить мне. Мне показалось, что жизнь разочаровала его. Он провёл её в ночных поездках по разбитым дорогам, в хождениях по полю при свете фонаря, разыскивая заболевших животных в смрадных хлевах, она прошла у него впустую. Он не нашёл счастья ни в своей жене, ни в детях. И ещё мне пришло в голову, что моя мама была бы куда более подходящей женой ему, как и я – дочерью. Я чувствовала, что он и сам это понимает.

В дверь легонько постучали. Он сказал:

– Войдите.

Это был мой отец. Должно быть, Марта сказала ему, что мы в гостиной.

– Добрый вечер.

Это было сказано очень доброжелательно, словно и не было ужасной утренней сцены.

– Добрый вечер.

Мистер Бреннан щелкнул выключателем настольной лампы. С нашего прошлого приезда в доме появилось электричество. Ласковый свет лампы разлился вокруг нас. Сама лампа была сделана из белого фарфора с фарфоровым же абажуром. Мистер Бреннан переделал её из старомодной керосиновой лампы.

– Вы можете быть спокойными за меня. Я займу у вас ровно три минуты, – сказал мой отец, обращаясь к нам обоим, а мистер Бреннан ответил:

– Забудем, что было.

Я промолчала. Отец сел и достал из кармана пальто две фунтовые бумажки.

– Вот, – сказал он, бросая их мне на колени.

Я поблагодарила его и сидела, нахмурившись, пока они разговаривали. Но разговор быстро иссяк, и ни один из них не хотел продолжать его.

За настольной лампой стояла почтовая открытка. На ней была изображена танцующая девушка. Испанская танцовщица в широкой красной юбке и белой блузке с широкими рукавами. Я протянула руку и взяла её, чтобы рассмотреть поближе. На обороте открытки почерком мистера Джентльмена было написано: «Мои наилучшие пожелания всем вам». На открытке была наклеена иностранная марка. Я выбежала из комнаты.

– Молли, Молли, – позвала я. Она была в одной из комнат второго этажа и собиралась уйти. Теперь у неё появился друг.

– Поднимайся, – ответила она мне. Я поднялась по лестнице и просунула голову в её комнату. Она парила ноги в тазике с горячей водой.

– Вот пытаюсь избавиться от мозолей, – сказала она. Её комната была маленькой, пол закрывал линолеум.

– Молли, а где Мистер Джентльмен? – спросила я. Я горела нетерпением и не могла выспрашивать обиняками, хотя и собиралась это сделать.

– Загорает, – ответила она. Сердце моё замерло.

– Почему?

– У его жены не в порядке нервы; так что они отправились в круиз по Средиземному морю.